Трехлетнее исследование показывает, что большинство эмигрантов не планируют возвращаться в путинскую Россию, несмотря на трудности адаптации.
Сергей возвращается с работы в свою квартиру в Белграде, где на балконе сушится белье с кириллическими надписями. Рядом с сербскими соседями он чувствует себя как дома — здесь говорят на родственном языке, понимают славянскую душу. Домой, в Россию, он уже не хочет. Слишком многое изменилось за три года войны.
«Я больше не чувствую себя релокантом. Я — эмигрант», — говорит Сергей, 35-летний айтишник, покинувший Москву в сентябре 2022 года после объявления мобилизации. Его история — одна из сотен тысяч, ставших частью крупнейшей волны эмиграции из России со времен революции 1917 года.
По данным исследования OutRush, охватившего более 8,500 российских эмигрантов в 100+ странах мира, менее 10% покинувших Россию после февраля 2022 года вернулись на родину. Еще более показательно: только 5% планируют возвращение в ближайший год.
Между двух миров: портреты новой эмиграции
Алексей из Москвы бежал в Турцию в панике, когда объявили мобилизацию. «Мне было все равно куда — главное, избежать отправки в Украину», — рассказывает 29-летний специалист The Moscow Times. Но турецкая мечта обернулась кошмаром: отказ в виде на жительство, взлетевшие цены на аренду, языковый барьер. Через восемь месяцев он вернулся в Москву — измотанный, но не сломленный. Теперь ищет возможности эмигрировать снова, на этот раз с четким планом.
Совсем иначе сложилась судьба Анны из Санкт-Петербурга. Семья с двумя дочерьми уехала в Израиль в марте 2022-го — как раз вовремя, чтобы избежать самого страшного. Но теракт 7 октября 2023 года и последовавшая война Израиля с ХАМАС разрушили ощущение безопасности. Когда муж потерял работу, решение о возвращении приняли болезненно, но быстро. «Ничто больше никогда не будет таким, как прежде», — призналась Анна, вернувшаяся в Петербург летом 2024 года.
А вот Дмитрий Приянников, 42-летний предприниматель, нашел свой новый дом за океаном. В Буэнос-Айресе он вместе с женой открыл русский гастро-бар Bucarest, где подают шашлык вместо аргентинской говядины. «Здесь мои дети свободны. Я свободен», — говорит он на ломаном испанском. Аргентина стала домом для растущего русского сообщества — в 2023 году страна выдала 3,750 виз на жительство россиянам, в десять раз больше, чем до войны.
От Белграда до Флорианополиса
Данные исследования OutRush рисуют карту новой русской диаспоры, разбросанной по всему миру. Но есть четкие тренды в выборе направлений.
Сербия стала неожиданным лидером вторичной миграции — сюда переезжают 22% тех, кто уже успел сменить страну. Низкий уровень дискриминации, простая иммиграционная система и растущее русскоязычное сообщество делают Белград магнитом для тех, кто ищет «не совсем Европу», но европейский уровень жизни.
Латинская Америка стала сюрпризом последних двух лет. По данным Christian Science Monitor, Аргентина, Мексика, Бразилия, Уругвай и Парагвай выдали в 2023 году почти 9,000 виз россиянам — против 1,000 в 2020-м. Бразильский Флорианополис привлекает айтишников и серферов, аргентинская столица — семьи с детьми и предпринимателей.
Особую категорию составляют ЛГБТК+ эмигранты. По данным Buenos Aires Herald, многие представители этого сообщества нашли убежище в Аргентине, где могут открыто жить своей жизнью. «Я мечтал жить в дружелюбной к геям стране с тех пор, как понял, что я гей», — рассказал блогер Сергей Вахрушев, переехавший в Буэнос-Айрес.
Развенчанные мифы
Один из ключевых выводов трехлетних наблюдений — развенчание мифа о различиях между «мартовской» и «сентябрьской» волнами 2022 года. Социолог Маргарита Завадская и коллеги из проекта OutRush доказали: обе группы одинаково политически активны.
«Мы развенчали миф о том, что «мобилизационная волна» отличается от первоначальной», — объясняет Завадская. Распространенное заблуждение гласило, что мартовские эмигранты руководствовались идейными соображениями, а сентябрьские просто боялись мобилизации. Исследования показали: обе волны одинаково участвуют в волонтерской деятельности, активизме и протестах, жертвуют на антивоенные инициативы.
Ключевой момент: среди эмигрантов антивоенные настроения и антипутинские настроения сегодня практически одно и то же. Мобилизация была лишь триггером для тех, кто в принципе был готов уехать из несогласия с политикой государства.
Социолог Любовь Борусяк, ведущая лонгитюдное исследование высокообразованных эмигрантов из крупных городов России, фиксирует сложную картину адаптации. Большинство ее респондентов — москвичи и петербуржцы с высшим образованием, принадлежавшие к среднему классу.
«Эмиграция — это всегда даунгрейд», — резюмирует один из участников исследования. Профессора ведущих российских университетов переходят на временные позиции в зарубежных вузах, специалисты меняют сферу деятельности. Только одному академику из всей выборки Борусяк удалось получить постоянную позицию в зарубежном университете — и даже ему отказали в исследовательском гранте из-за подозрений в «работе на Кремль».
Лучше всего адаптируются айтишники, которые могут продолжать заниматься тем же, что и в России, получая сопоставимую зарплату. Хорошие перспективы у молодых россиян, поступающих в университеты или аспирантуры США и Европы.
Эмоциональные горки
Психологическое состояние эмигрантов кардинально изменилось за три года. Если в сентябре 2022 года лишь 37% респондентов OutRush чувствовали себя счастливыми, то к 2024 году этот показатель вырос до 53%. Доля тех, кто часто испытывает грусть, снизилась с 41% до 34%, одиночество — с 33% до 29%.
«Первоначальный шок от эмиграции постепенно сменился стабилизацией и поиском нового смысла жизни за границей», — отмечают исследователи. Успешная адаптация зависит от закрепления на местном или международном рынке труда и перспектив легализации.
Но полная интеграция остается проблемой. Как констатирует Борусяк: «Никто из моих респондентов пока не завел друзей вне русскоговорящего социального круга». Многие эмигранты остаются в «русском пузыре», общаясь преимущественно с соотечественниками.
Экономическое положение эмигрантов демонстрирует позитивную динамику. С лета 2023 года доля тех, кто может позволить себе крупные покупки, выросла на 7 процентных пунктов и достигла 62%. Первое заметное улучшение экономического благополучия произошло в 2024 году, когда многие закрепились на рынке труда.
Интересно, что те, кто эмигрировал в 2023-2024 годах, имели меньше финансовых ресурсов, чем уехавшие в 2022-м. Только 16% «поздних» эмигрантов могли позволить себе купить автомобиль против 26% «ранних». Уровень дохода оказался ключевым индикатором возвращения: среди вернувшихся в Россию только 10% могли позволить себе автомобиль против 18% оставшихся за границей.
54% российских эмигрантов обеспокоены возможностью легализовать свое пребывание в текущей стране. Особенно остро проблема стоит в Турции и Грузии, где 80% россиян сталкиваются с правовой неопределенностью.
Доверие к правительствам принимающих стран снизилось с 63% в марте 2022 года до 52% в 2024-м — в основном из-за бюрократических препон и опасений политических преследований. Парадоксально, но сообщения о дискриминации значительно сократились — с 24% в 2022-м до 14% в 2024 году.
Вторичная миграция
Одна из особенностей нынешней эмиграции — высокая мобильность. За период 2023-2024 годов каждый пятый российский эмигрант сменил страну, а 28% планируют переехать в следующем году.
Самый высокий отток зафиксирован из Турции и Грузии — около половины россиян покинули эти страны. В то же время из Германии, Испании, Нидерландов и США уехали лишь единицы процентов. Многие эмигранты называют Балтию, Сербию и Черногорию «недо-Европой» и стремятся попасть в «настоящую» Европу. Как отмечает Борусяк, только спустя два-два с половиной года жизни за границей процесс миграции из страны в страну замедлился.
90% эмигрантов поддерживают регулярную связь с родственниками в России, хотя число тех, кто обсуждает политику с семьей, немного снизилось. Удивительно, но растет число посещений России: в 2024 году 24% эмигрантов съездили на родину против 13% в 2023-м. Еще 24% планируют визиты в будущем.
Мужчины посещают Россию значительно реже — вероятно, из-за риска мобилизации.
При этом эмигранты четко разделяют Россию как родину и российское государство. «Они скучают по России — то есть по дому, близким, важным местам, но не скучают по государству и его атрибутам», — объясняет социолог Завадская.
Между надеждой и реальностью
54% эмигрантов рассмотрели бы возвращение при условии политических изменений в России. Треть из опрошенных указали главной причиной отъезда риск мобилизации — они могли бы вернуться при мирном соглашении с Украиной или гарантиях прекращения призыва.
Но большинство эмигрантов рассматривают возвращение только в случае «глубоких политических трансформаций» — и только если эти изменения выдержат испытание временем.
Социолог Завадская утверждает: вероятность возвращения россиян, проживших за границей более двух лет, стремится к нулю. Это подтверждается опытом различных массовых эмиграций в истории России.
Владимир Рувинский из Moscow Times приводит ключевой аргумент: «В течение трех лет войны многие эмигранты успели продумать и начать реализацию своих планов, то есть теперь у них есть условия и мотивация остаться за границей».
Стабильные русские диаспоры уже сформировались в различных странах. В отличие от предыдущих волн эмиграции, когда соотечественники «переходили дорогу при виде друг друга», современные эмигранты активно общаются и взаимодействуют. В Португалии русскоязычная диаспора объединяет россиян, белорусов и украинцев — работают службы питания, уборки, ремонта, музыкальные и художественные школы. Аналогичные сообщества возникли в Сербии, ОАЭ, Нидерландах. Многие эмигранты планируют получить иностранное гражданство или постоянное место жительства в ближайшие годы — еще один аргумент против возвращения в путинскую Россию.
Экологическое сознание
Неожиданный результат исследования — высокая экологическая осознанность эмигрантов. 59% беспокоятся о глобальных экологических проблемах, 35% — о проблемах в принимающих странах. Особенно озабочены ситуацией россияне в Сербии — почти половина отмечает сложную экологическую обстановку.
«Ситуация очень сложная, — рассказывает один из российских жителей Белграда. — Люди жгут все подряд: уголь в лучшем случае, но часто пластик и бутылки. Плюс несколько огромных заводов работают на устаревшем оборудовании».
63% респондентов считают, что защита окружающей среды должна иметь приоритет над экономическим ростом. Женщины демонстрируют большую экологическую осознанность: 71% против 57% у мужчин.
Новые возможности
Значительная доля эмигрантов выбирает предпринимательский путь адаптации. Аргентина, Бразилия, Испания, США, Сербия, Черногория и Грузия стали популярными направлениями для ведения бизнеса. В этих странах от 8% до 15% российских эмигрантов уже открыли собственное дело, еще 21-45% планируют это сделать. Впрочем, путь предпринимателя тернист: высокие налоги, таможенные пошлины, бюрократия, непрозрачное регулирование, экономическая нестабильность и валютные ограничения создают серьезные барьеры.
43% эмигрантов работают в IT-сфере, 21% — в культуре, образовании, искусстве и медиа. IT-специалисты чаще всего селятся на Кипре, в Испании, Сербии, Великобритании и Нидерландах. Ученые и педагоги предпочитают Францию, Израиль, Германию и Турцию.
Политическая активность эмигрантов снижается по мере адаптации к новой жизни. Доля тех, кто подписывает петиции, упала с 34,4% в 2023 году до 15,9% в 2024-м. Участие в протестах также сократилось.
Однако 82% эмигрантов продолжают следить за новостями из независимых российских СМИ, 39% читают англоязычную прессу, 24% — медиа на языке принимающей страны. Только 5% полностью отказались от новостей, столько же полагаются на российские государственные медиа.
В президентских выборах марта 2024 года участвовали 41% эмигрантов — несмотря на длинные очереди и необходимость ехать в другие города для голосования.
61% россиян изучают язык принимающей страны — особенно активно в Европе и Латинской Америке. Самые низкие показатели в Сербии, Турции, Армении, Грузии и Казахстане — странах, где можно обойтись русским.
Только 13% эмигрантов свободно владеют местным языком, 20% изучают его интенсивно, еще 14% — от случая к случаю. В целом эмигранты предпочитают изучать английский, а не язык страны проживания.
77% респондентов общаются преимущественно с русскоговорящими, 15,5% — в основном с местными жителями, 7,5% — с мигрантами из других стран. При этом 80% доверяют местному населению, а 46% имеют трех и более близких знакомых среди местных жителей.
Демографические особенности диаспоры
Исследование CASE по русской диаспоре в ЕС показывает интересные различия между странами. Во Франции самый высокий уровень материального неравенства среди эмигрантов — рекордное число как с доходами ниже 3,000 евро в месяц, так и выше 10,000. На Кипре самая высокая доля зарабатывающих 3,000-7,000 евро ежемесячно.
93% респондентов имеют временный или постоянный вид на жительство либо двойное гражданство, но большинство продолжают идентифицировать себя как «этнические русские» или просто «русские» — в два раза чаще, чем как «жители принимающей страны».
В Германии, где проживает самая многочисленная диаспора выходцев из постсоветского пространства, исследование ZOiS фиксирует серьезные политические сдвиги. Поддержка «Альтернативы для Германии» среди людей с российскими корнями почти в два раза выше, чем в среднем по населению. Почти в три раза выше поддержка новой партии Сары Вагенкнехт (БСВ).
Эти политические предпочтения отражают более широкие проблемы интеграции и отношения к войне в Украине. Значительная доля людей с российскими корнями не считает Россию единственным виновником войны.
Семьи с маленькими детьми однозначно не планируют возвращение, особенно если дети уже пошли в детский сад или школу за границей. Через год-два дети обычно адаптируются и начинают говорить на местном языке.
Бизнесмены с семьями покупают недвижимость за рубежом и берут ипотеку. Молодежь в возрасте 20-30 лет имеет меньше связей с Россией — Кремль вряд ли вернет их разговорами о великом прошлом России.
Как прогнозирует журналист Владимир Рувинский, пока Путин ведет войну, эмигранты не сидят сложа руки — они активно ищут новую страну, жилье, работу и думают о дальнейших планах. В результате они начали воспринимать себя не как релокантов, а как полноценных эмигрантов.
Новая русская диаспора как реальность
Три года спустя после начала полномасштабной войны России против Украины становится ясно: массовый исход россиян — не временное явление, а формирование новой глобальной диаспоры. От кафе в Белграде до пляжей Флорианополиса, от стартапов в Берлине до бань в Буэнос-Айресе — русскоговорящие эмигранты создают новые сообщества, далекие от путинской России. Эта диаспора качественно отличается от предыдущих волн эмиграции. Современные технологии позволяют поддерживать связи с соотечественниками по всему миру, создавать виртуальные и реальные сети взаимопомощи. Многие эмигранты остаются политически активными, но их активность все больше направлена на интеграцию в новые общества, а не на изменение России.
Эксперты CEPA предупреждают: западным правительствам не хватает понимания новой русской диаспоры и когерентной политики взаимодействия с ней. При правильной поддержке эти сообщества могли бы стать значительным активом в попытках Запада сдержать все более авторитарную и воинственную Россию.
Для большинства уехавших вопрос стоит не «когда вернуться», а «где построить новую жизнь». И судя по всем данным, эта новая жизнь будет проходить далеко от России Путина — в стране, которая сама сделала их эмигрантами поневоле.
Материал основан на данных проектов OutRush, лонгитюдного исследования социолога Любови Борусяк, анализе CASE, ZOiS, Stanford CDDRL, а также интервью The Moscow Times, Christian Science Monitor, Buenos Aires Herald и других источников.
